Об авторе

Я сильна этой тонкой тетрадкой…

Я — поэт.

Это не профессия, это — судьба.
Это мировоззрение, причем, трагическое.
Это — милостью Божьей, независимо от меня. Это — способность видеть и чувствовать то, что не дано другим. Я не знаю, чем обернётся та или иная строчка, но она пришла ко мне не просто так. Возникла как будто бы из ниоткуда, а через годы сказанное материализуется, и я застыну в оцепенении перед тем моментом, когда придётся перешагнуть в иное время и выжить или погибнуть в нём — кто знает…

«Земная» профессия у меня тоже имеется: я — журналист. Я очень любила эту работу во времена Советского Союза; нынешняя журналистика в основном не вызывает у меня ни уважения, ни интереса.

Возглавляя отдел пропаганды республиканской молодёжной газеты «Комсомолец Таджикистана», я вступила в Союз журналистов СССР. Мне всегда нравилась моя неспокойная жизнь и работа, командировки, дежурства до утра, статья «срочно в номер»… Стихи, записанные на пачке сигарет посреди хлопкового поля… Встречи и расставания, новые знакомства, жизнь в центре событий. Люди нам верили, открывали душу, надеялись на помощь нашей газеты, на её справедливый взгляд на события и дела республики, на судьбы людей. Так было много лет. Профессия журналиста была уважаемой, она открывала широкие горизонты. Спасибо ей.

Я родилась в то счастливое время, когда обществу был интересен человек и его дела. Каждый хотел выучиться и заниматься именно любимым делом, а не черт знает чем с единственной целью — заработать.

Мои родители познакомились в Ленинграде, откуда был родом отец — лейтенант-пограничник Георгий Некрасов; мама, Елена Терентьева родом из Богучара, — блестящая выпускница факультета иностранных языков ленинградского педагогического института имени Ленина. Потом служили в Москве. В 1954-м родилась я: это произошло в Таганроге, куда мама поехала к своей маме. Отца перевели в Таджикистан. Сколько помню себя, я постоянно куда-то ехала и летела. На высокогорную памирскую заставу — к родителям. С ними в отпуск на поезде, который шёл из Душанбе в Москву больше недели; на пустынных станциях, заметённых песком, продавали лепёшки, катык и верблюжьи носки; папа отстал от поезда, а я ухитрилась заболеть корью. К бабушке в Таганрог поступать в первый класс. Когда умер дедушка (мамин отец Константин Павлович Терентьев, поэтический дар которого я унаследовала, а в раннем детстве провела много прекрасных часов сидя на полу среди книг у дедова книжного шкафа), — в Ташкент в интернат для детей пограничников, где и застало нас то самое гигантское землетрясение 1966-го года, а спасали из-под обломков и вывозили нас, конечно, люди в зелёных фуражках… И снова к любимой бабушке Елизавете Васильевне Терентьевой (в девичестве Селивановой). С раннего детства и всю жизнь я помню её рядом, и как только научилась писать в четыре года, сразу кривыми буквами разной величины настрочила ей письмо: «Дорогая Мама Другая…»

С восьми лет я уже записывала стихи. Они возникали сами по себе, как будто так и было нужно. Я, еще того не осознавая, с детства была влюблена в зелёные фуражки, в романтику пограничной службы. Ощущение огромного могучего государства, ощущение Родины… Сюда вплеталась — тоже пока неосознанная — любовь к маленькой горной республике, её природе, народным традициям таджиков, культуре, быту. Пограничные заставы Таджикистана, служба мужественных и отважных людей в зелёных фуражках, фантастические пейзажи Памира — вот истоки моего творчества. Пограничник всегда был для меня образцом государственного человека, средоточием таких бесценных душевных качеств, как честь, достоинство, надёжность, храбрость, любовь, преданность… И я видела вокруг себя таких людей с детства. А значит, мне повезло. Хотя было очень трудно жить без родителей в России, но с раннего детства я понимала: у отца важная работа! Он охраняет Родину.

О, эти полёты домой на каникулы! Любимый Московский погранотряд, самый юг Таджикистана неподалёку от Куляба, древнего Хатлона…Туда перевели отца после службы на многих дальних заставах; у мамы появилась, наконец, приличная работа в районной русской школе. Где же всё это, куда ушло, растворилось во времени и пространстве вместе с последним самолётом, уносившим нас оттуда, где Новый год на зеленой траве с подснежниками под ярким солнцем! Потом было Заполярье, вернулась Москва. Большая была страна…

Мои первые стихи опубликовал «Дзержинец», газета Среднеазиатского пограничного округа в 1969 году. А Таджикистан навсегда остался любовью и болью, источником вдохновения и одной из тем моих произведений.

Я окончила филологический факультет Таджикского государственного университета имени В. И. Ленина. В 1977 году увидела свет моя первая книга стихов «Тюльпаны с далёких застав», а в 79-м я была принята в Союз писателей СССР. Счастью не было предела. Это сейчас в Союз писателей принимают за деньги любого. А в те времена вступить в профессиональный писательский союз в таком возрасте никто и не мечтал! Оценки и критерии были строжайшие, критика была беспощадной. И вот в руках красный, в сафьяне, писательский билет, подписанный Г. Марковым. Командировки по стране, республики, города, заводы, школы, театры, воинские части, горные аулы… где только ни приходилось выступать со своими стихами. Залы были полны народа. Мы гостили у нефтяников Нижневартовска и в доме Расула Гамзатова в Махачкале. Принимали, надев оранжевые каски, десятитысячный «КаМаз» вместе с коллективом знаменитого завода в Тольятти. Завороженно следили за дымом, который уходит в круглое отверстие крыши памирского дома. Стояли в Тобольском кремле на снежном обрывистом берегу в том самом месте, где сливаются реки Иртыш и Тобол. С замиранием сердца слушали, как отсчитывает секунды метроном в Брестской крепости на берегу Буга. Замирали посреди бесконечной тундры, пытаясь угадать взглядом, где же там Северный Ледовитый… Выступали в богатых, красивых молдавских селах, утопавших в цветущих садах, а виноградники уходили за горизонт… а за ним, в тысячах километров стояли неприступные горы, лежала необъятная тайга… до самого океана…

В толстых литературных журналах мы публиковались постоянно. Книги молодых регулярно включались в планы издательств. Появлялись рецензии, приходили письма от читателей. Интерес к литературе в те годы был огромный. Книги были востребованы в такой степени, что их доставали, а не покупали. Подпиской на толстые литературные журналы награждали за хорошую работу. Вопрос « А ты читала?..» был естественной частью разговора.

И вот наступил момент, когда выходила моя собственная первая книга. Это ощущение, эту ответственность не с чем сравнить. Потом будут другие, но первая… Это означало, что ты полностью в профессии, на равных с коллегами. Девчонки-таджички в типографии на стенке среди артистов вывесили мою фотографию… А на прилавках книжных магазинов лежала маленькая белая книжка с моей фамилией.

Оставить журналистику я уже не смогла, и всю жизнь как-то ухитрялась совмещать её с поэзией. А всё это вместе взятое — с семьёй. Потому что семья в жизни человека — самое главное.

Жизнь последних советских поколений разделилась на две, у кого равные, у кого неравные части: до и после распада СССР. Кровавая грань прошла по девяносто первому году. И началась совсем другая история. Для многих она продолжалась в других городах и других странах. А для кого-то закончилась под пулями каких-нибудь повстанцев. О том, как это было, частично рассказывает моя проза и, конечно, стихи. И документальный фильм «Другие русские». В течение многих лет я собираюсь упорядоченно записать свою постсоветскую эпопею. И — не могу. Или не хочу?.. Но как бы ни было тяжело, я чувствую, что обязана сделать это — как говорится, для настоящего и будущих поколений, если они, конечно, не разучатся читать. Всякое может случиться…

В начале девяностых русские покидали Таджикистан, охваченный гражданской войной и ненавистью. И нашей семье достался свой товарный вагон, своё бездомье, свой «шанс» всё начать сначала на голом месте без какой бы то ни было помощи государства, оказавшегося на грани исчезновения. Москва никого не ждала. А люди всё ехали…
Мне повезло: я работала у Егора Яковлева (сейчас уже мало кто помнит этого известного журналиста и главного редактора «Общей газеты»), а потом пришла в журнал «Воин России», где обрела интересную работу и новых друзей и где работаю по сей день. В 19-м году, Бог даст, мы отметим 100-летие нашего литературно-художественного журнала, между прочим, единственного в мире. Многие годы главным было — выстоять. Сохранить достоинство. Не сдаваться. Вырастить сына. Написать книгу.
Да, было много потерь. Есть невосполнимые утраты. Эти раны будут кровоточить всегда.

Но жизнь продолжается. Я верю, мой сын не подведёт меня. Я верю, мои книги прочтут. Я верю: всё было не зря…