Пересаженное дерево

Солнце на диком лугу

И тополя тень становилась прозрачной и розовой,
И глаз голубиный – коричневой тонкою родинкой,
И ветры хмельные, нездешние плыли над озером,
Над крышею дома, над полем,
а проще – над родиной
По белому небу, которое тучами полнится,
Над первыми тропами,
первыми травами нежными…
Любить бы — да так, чтоб уже никогда не опомниться…
У томика Анны Андреевны ставлю подснежники.

◇❖◇
Снилось солнце на диком лугу,
Снились синие капли тумана…
Не хочу позабыть! Не могу
Поддаваться чужому обману.
Всё, что было моим, — навсегда
Пусть останется в сердце нетленным.
Но уносят меня поезда
И зимой, и весною, и летом…
Ускользаю от будущих дней,
Притворяюсь кого-то любившей…
Только память о реках сильней,
Так светло и серебряно бивших!
Только горные маки алей —
Что выдумывать красное слово!
Только матовый блеск тополей
В полумраке простора родного…

◇❖◇
Бессонница, лето, застава…
А сколько тревожных ночей
Уже за плечами осталось,
Запомнилось сколько, но чем?..
Безумствует ветер горячий.
Заходится сердце — ты жди!
А жить невозможно иначе,
Чем с песней хорошей в груди,
Иначе,
Чем в вечной тревоге,
Которую не объяснить…
Размытые эти дороги,
Как чёрные брови весны.

◇❖◇
Мне на радость землёю даны
Эти дикие, терпкие краски.
Предаются сегодня огласке —
Потому что сбываются — сны.
Колесница грядущих годов
Налетает бесшумно, с размаху.
Вот уж кто-то натерпится страху,
Вот уж кто-то не будет готов!
Но какая б ни стыла заря,
Ни влекла бы какая дорога —
Я сегодня помедлю немного
На душистой земле сентября…

◇❖◇
В арыке мудрость — он течёт.
Луна сужает свой зрачок
В начале октября.
Не зря
Летят листки с календаря.
И сердце падает во тьму —
Вослед чему,
вослед кому?
Не верит,
Что оборвалась
Меж нами связь…

◇❖◇
Время мимолётных сабантуев.
Время встреч, оставшихся в судьбе.
Времени загадку непростую
Станем ли загадывать себе?
Мелко, безопасно откровенны
С ближними,
не скажем никому,
Что храним в себе обыкновенный
Дом и горы, льнувшие к нему.
Тутовые дети у подножий!
Повидаться так и не пришлось…
Время откровенности безбожной.
Время, исключающее ложь.

◇❖◇
Дивлюсь безлюдью островов
И речки грозному звучанью,
И гор глубокому молчанью…
И никаких не нужно слов.
Окрестность взглядом пробежав,
Я в ослепительное небо
Смотрю почтительно и немо,
В губах соломинку зажав…

◇❖◇
Что такое простор — не забуду.
Это мутные майские реки,
Это краешек солнца обуглен,
Словно конь, заарканено время.
Нет любви, надоевшей и горькой,
Нет обиженных, правых, неправых…
Только дикие маки и горы,
И заставы, заставы, заставы…

◇❖◇
Возили прощаться с заставой.
Просили не плакать, а петь.
Не знали,
Как можно заставить
Такую разлуку стерпеть.
Возили прощаться с рекою,
К притихшим её берегам —
Прислушаться в ложном покое
К своим же последним шагам.
Возили прощаться с горами
Земли разграниченной, той,
Где вышка стояла на грани
Улыбки её золотой.
Но память пощады не просит
С того незабвенного дня —
Как будто бы возят и возят
С заставой прощаться меня…

◇❖◇
По оленьим следам,
По фазаньим чащобам
Тонким голосом ветра в глуши тугаёв —
Окликает ещё голосами без счёта
Заставское тревожное детство моё.
Не последняя осень на этих дорогах!
Не последний туман над излуками рек!
Я ещё возвращусь к неподкупной и строгой
Пограничной земле,
Чтоб себя уберечь
От пустой суеты, от ненужного слова,
От любви, ледяной, словно горный поток…
Был бы в памяти краешек неба родного –
Остальное придёт.
Остальное — потом…

◇❖◇
А где оно, взлётное поле?
Земля хороша, молода.
Скорее на волю, на волю,
Скорей из родного гнезда!
Как будто уйти запрещали,
Как будто кричали: «Держи!»
Не знала,
Что это прощанье
Протянется целую жизнь.

◇❖◇
Холодный города огонь
В долинной чаше тлеть остался.
А я устала от погонь
За теми, кто со мной расстался,
От их усталости тупой,
От грубых слов, рождённых ею…
Роднее скрип листвы тугой
И шёпот тёмных гор — роднее…

◇❖◇
В тихой заводи дети, как черти.
Вот река изгибает свой стан
И, ещё раз сверкнув за мечетью,
Наклоняется в Афганистан.
А какие сады!
А собаки
Пастухов на зеленых горах…
А какие звенящие маки,
А какой перед пропастью страх!
Но теперь он исчез мне на горе!
Реже маки цветут на щеках…
Но пульсирует жилкой на горле
Незабвенная эта река.

◇❖◇
Нынче выпало мне
Неотрывно глядеть на природу
В этой горной глухой стороне.
Оторваться от мира извне,
Как пилоту в плохую погоду.
Отрешиться на день — не на годы!
Да и то — холодок по спине…

◇❖◇
Являемся в мир должниками.
О, странные эти долги!
Они тяготеют над нами
Всю жизнь, велики и долги.
А с кем расплатиться — не знаем.
Опомнимся — время ушло…
И целую жизнь занимаем
Любовь, доброту и тепло.
Меня же призванье мотает
По свету, и я не страшусь.
И может быть, кто-то оттает
От строчек, что я напишу, —
Тогда расплачусь и поверю:
Недаром с волненьем глухим
На фоне высокой портьеры
Впервые читала стихи.

Пересаженное дерево

Терять своё тепло в осенних травах тундры,
В малиновых цветах, приникших к мерзлоте…
Я буду привыкать к дороге этой трудной,
Где Север, ветер, я, где места нет тебе.
Опять взлетать на юг упругой сердца стаей…
Переполох дорог всё ближе и милей!
Но северная ночь в пути меня застанет
И властно повернёт к оставленной земле.
Быть может,
Здесь сведу в одно воспоминанья
И отыщу судьбы пропавшее звено.
Вы думаете,
Здесь полярное сиянье?
Нет, северным дождём залитое окно.

◇❖◇
Я привыкаю тяжело,
Как пересаженное дерево.
Чужих корней суровый слой —
Сквозь них пробейся иль умри!
Мне надарили разных слов,
Улыбок, столь искусно сделанных…
Не одарил никто теплом,
Не одарил, не одарил.
Ещё прощанье далеко,
Ещё слова к нему не найдены.
Колдуют пальцы над тобой
Под бесконечный звон весны…
Я знаю: сделаю не то.
Совсем другое сделать надо бы!
Но тянет в губы ветерком,
Прощальным ветерком сквозным…

◇❖◇
…А если помнишь — письма были с юга.
Ценой неизлечимого недуга
Я отдиралась от родных годов,
От пыльных азиатских городов
Всё это было как нежданный гром,
И вызывало мысли о былом,
Нещадно волновало и терзало…
С провинциальных северных вокзалов
Бессонно отходили поезда.
А я — и ни туда, и ни сюда.
Пока мне оставалось оставаться,
Как мартовские пурги, бесноваться
И, пережив отсутствие тепла,
Пробиться к свету и весны дождаться
Везде,
Куда б судьба ни завела.

◇❖◇
А он не понял ничего.
Непониманью нет предела.
Когда я вышла от него,
Толпа на улицах редела,
И ветер плыл по Воркуте,
Сочилось небо серым светом…
Я поняла: он не их тех,
К кому приходят за советом.
Я шла по улице пустой.
От ясности – мороз по коже.
Что делать, если он такой.
Ведь я сама была такой же.

◇❖◇
Как мрачная песня вливалась
В косые порывы ветров,
И как я из дома срывалась
В глухие проёмы дворов,
В пристанище мрачных сугробов,
В единственной лампочки свет,
И дальше — к железной дороге,
Где канул от поезда след…
И как, безобразно белея,
Зловеще молчала весна.
Как я, на ветру коченея,
Не знала покоя и сна.
Как всё это память сулила
Хранить до последнего дня…
Как вся Воркута говорила
О том, что он любит меня.

◇❖◇
И снег пошёл,
И смазало погоду.
Мы не смогли дождаться самолёта.
А взгляд всё время в тундру падал, вниз,
Бродил по снегу, кустикам, оврагам…
И мы пошли по улице пройтись,
Где взвод солдат с учений плыл обратно
Сквозь медленную снега немоту…
Сквозь всю страну, её леса и долы…
Не торопились мальчики из школы,
И леденец зимы хрустел во рту.

◇❖◇
Пускай пока не верится, что лёд
Растает в Заполярье,
солнце хлынет,
Сынишка лета – красный вертолёт —
Меня над чистым севером поднимет…
Пускай пока не верится в слова —
Пусть будет восхищение нежданным!
Под вертолётом вспыхнет синева,
Как вечная улыбка океана.

◇❖◇
В доме пусто, как в поле.
Тихо, как до грозы.
Но в июньскую пору
Север снегом грозит…
Тосковала по югу,
По его городам…
Но метельного круга
Настаёт череда —
Я тоскую по снегу
Трудных, пасмурных дней.
По холодному бегу
Воркутинских огней.

◇❖◇
Ночные разговоры о поэтах,
Где прерывались голоса пунктиром…
Кружилась и плыла в ночи квартира,
Как будто отрешенная планета.
И сердце заходило, словно солнце,
От их имён, неведомых и главных,
От судеб их, стремительных иль сонных,
От их стихов, колючих или плавных…
Но помни,
Что во мне их так же много —
Томительных, пугающих, дразнящих
И никому неведомых до срока
Подземных рек стихов, во тьме шумящих…

◇❖◇
Мама уехала. Дом опустел.
Дождь зарядил по асфальтам пустынным…
Кто-то неверную песню запел,
Повиновавшись весёлой пластинке.
Где-то июнь, как росинка, дрожит,
А в Душанбе уж сады отцветают…
Кто-то, раскинувши руки, бежит
Мимо меня.
Вот кручина какая.

◇❖◇
Томительны молчанья и пусты,
Когда с утра заглядывает в окна
Пронзительного солнца Воркуты
Бесстрастное недремлющее око.
Мы всё с тобой сказали, но — другим.
Над ними невозвратность ореолом.
И вот теперь, ненужные, сидим
И молча разговор ведём тяжелый.

◇❖◇
Не болею за душу твою,
За отъезды твои и приезды.
Я во снах одиноко стою
На каком-то далёком разъезде,
На распутье бессонных дорог,
Прорезающих горы и долы…
Только тем, кто бывал одинок,
Оценить притяжение дома.
Быть в дому — но дороги умрут.
Быть в дороге — но дом не прощает!
Так зачем мы вступаем в игру
Да ещё и других приобщаем?..

◇❖◇
А через сколько лет —
Одной судьбе известно —
Мой воркутинский бред
С насиженного места
Безжалостно рванёт
К сугробам тёмных станций,
И буду я, как лёд,
Где трещинки ветвятся…
Смешные поезда,
Смешные самолёты!..
Домашняя звезда
На ниточке короткой…
Как воздух ртом,
душой
Ловлю её миганье…
Не будет хорошо!
Но я не испугаюсь.

◇❖◇
Нет равновесия. Беда.
Я между будущим и прошлым.
Я покидаю города,
Где пребыванье было ложным,
И с зеркалом, в конце концов,
Живу в согласье обоюдном:
Проглянет старости лицо
Сквозь облик ветреный и юный,
Сквозь облик времени, когда
Мы лета ждали, как свободы…
Вскипали дремлющие воды,
Теснились буйные года…

Провинциальные этюды

Прохожий

Холодало внезапно и резко.
Лист нежданный, прозрачный эфир.
Состоялась зачем-то поездка
В захолустный и заспанный мир.
Новостями делясь по-соседски,
Каждый судьбы чужие листал.
Гордый провинциальным кокетством,
Одинокий прохожий блистал.
Как носы его туфель горели!
Как причёска кудряво легла!
Может, неизъяснимая прелесть
Только в этом кокетстве была.
Ту девицу, что в сердце запала.
Он победно довёл до дверей…
Пусть не знает, что пивом запахло
От закрученных туго кудрей.
Пусть не видит за осени охрой,
Что я улицей той же иду,
Что за низким заборчиком мокрым
Астры тихо ржавеют в саду.

Канитель

Среди серых домов,
Среди синих метелей,
Средь броженья умов
И пустой канители,
Среди тех, что горды
Непростым разговором
(обязательный дым,
интеллекты и споры),
Среди глупых разлук
И среди возвращений
В чад, где жарится лук
Под котлетой ущербной,
Средь летящего вверх
Золотого везенья
Есть один человек —
Да и тот не спасенье.

Он и Она

В провинциальном альбоме
Была она яркой главой.
Весёлые сборища в доме,
И взгляд роковой…
Он был, как толпа, пустолицым,
Провинцию мелко пленял.
А жил на задворках столицы
И там же стихи сочинял
И вот они вместе, и близко.
Им сладко идти по Москве.
И шляпка кокетливым блином
Блестит на её голове.

◇❖◇
Верую — всё повторится:
Ровный и радостный свет.
Сердце моё разорится
С миром весёлым в родстве.
Сердце моё растворится
В небе, горах и лесах,
В чьих-то походках и лицах,
В тихой глуши и столицах
И возродится сторицей —
Только в других голосах,
Или свободною птицей
В дальние страны умчится,
Где ничего уже нет.
Ровный и радостный свет.

◇❖◇
Пожить в Москве.
Побыть собою,
С последней памятью смиряясь.
Стихов бояться, как побоев
Боятся дети.
И борясь
За миг последний — плеск подлёдный —
Лететь во тьму и забытьё
С любовью русской, тяжкой, подлой,
Не отрекаясь от неё.

◇❖◇
По болоту стоячему дней
Рябью — осени клич сиротливый.
В ненадёжно прикрытом окне
Непогода синеет, как слива.
И непрочностью веет земной…
И к земле, как к последнему ложу,
Вся природа прильнёт. А весной
Страх рожденья растения гложет.
Разделить, приласкать, обогреть —
Растопите осенние печи!
Слишком жестко и холодно речь
На просторе звучит человечья…

◇❖◇
Гостинице провинциальной
Доверим усталость свою,
Намеренно или случайно
Войдя в неё, как в колею.
И будет оркестрик нелепый
Тихонько звенеть за окном.
И будет обычное лето
Цветастым лежать полотном.
И светлые лики растений
Над чёрным обрывом во тьму
Означатся, но постепенно
Рассеются по одному…

Сети

Найди себя в холодных поездах,
Когда уже души не отогреть,
Когда нельзя словами передать,
Как лязгает железо в январе.
Найди себя в гостинице пустой,
На улице, покрытой коркой льда,
Где свет неуловимый городской
Не остановит бега никогда.
Найди себя в родном своём дому,
Безумствуя, тревожась и скорбя…
И в день, когда не веришь ничему,
И в судный день любви – найди себя…

◇❖◇
Что же делать с тобой, мой растерянный друг?
Пролетает
День за днём,
по испуганным веткам полощут дожди.
Словно насту апрельскому, твёрдости мне не хватает.
Как предчувствие ясности, лето стоит впереди.
Будут сердца веленья звучать безутешно и дерзко.
Навсегда позабудется то, что тревожит сейчас…
Только стань на мгновенье бурливой рекою из детства!
Не сумеешь, наверно, — но ты попытайся хоть раз.
Я сейчас на распутье: раздвоены радость и жалость,
Как раздвоено жало вперед уводящих путей,
Как раздвоена жизнь между солнца пылающим жаром
И таинственным холодом синих полночных теней.
Наконец-то прорвалась спокойного счастья запруда,
И бессонница первой морщинкой на лбу пролегла.
Без ответа останусь?
Но ветер ударит по струнам —
По весенним ручьям,
По серебряным струям тепла…

◇❖◇
Каждый день — словно крик, вопль.
Лёд чужих сорока лет.
Позабытой зимы вой.
Недоступной звезды свет.
Настороженный взгляд внутрь
Той души, где тебя нет.
Сколько будет таких смут
До своих сорока лет?..
Несмотря на запрет лет
Я люблю этот лёд, лёд!
Выбираю из всех бед
Кратковременный свой взлёт.

◇❖◇
Ненавижу. Он ходит за мной —
Защищенный, весёлый, земной.
Все дела хороши у него.
Так чего же мне надо, чего?
Не осталось друзей и подруг.
Нет и дела, а всё недосуг.
Нет желания всё изменить,
Нет и слов, чтоб ему объяснить —
Ничего не осталось почти!
Расточительность, друг мой, молчи!
Ты одна, ты одна на виду,
Словно яблоко в зимнем саду.

Два стихотворения о дороге

1.
Наверно, давно отгремели
Счастливые реки мои.
Наждачно-суровые мели
В глубокие воды ушли…
А я не могу отстояться,
Что делать, когда — не могу!
А я не могу оставаться
Уже ни на чьём берегу.

2.
И — в белую ниточку губы.
Дорога — достойный венец.
Тому, что нас мучит и губит,
Приходит жестокий конец.
И мне унимать не придётся
Дорожную тайную дрожь.
А чем это всё обернётся —
Да разве сегодня поймёшь?..

◇❖◇
…И позади осталось счастье,
Когда я думала легко
И обо всех, и ни о ком,
Но — не хотелось возвращаться!
Уже звенит весенних рек
Немного скованная речь,
И в чудеса поверить стоит,
Пускай одно,
Пускай не сто их —
Для одного ведь и живём
И верим: вьюга, как живая,
Мохнатых глаз не раскрывая,
Бормочет сказку за окном…

◇❖◇
А помнишь тот вечер незрячий,
А помнишь мои неудачи?..
Они поделом не всегда.
А чаще — я знаю — а чаще
Идёт полоса неудач
Холодным дождём моросящим.
И прожитый день — словно бой.
И праздники сводятся к будням.
И помнится первая боль,
Острее которой не будет.
Скорее понять — суета!
Я даром владею заветным!
Природа ко мне неспроста
Знобящим врывается ветром!
По льдистой дороге ночной
Под северным сполохом бледным —
К поре, что зовётся весной,
И к песне, что будет — победной.

◇❖◇
Белорусская ветка
от путаной кроны Москвы.
Откровение поля, коварная замкнутость леса.
Позабывшему это — уже не сносить головы.
Полюбившему — знать,
что любовь эта станет болезнью.
Я опять по глубокому грозному снегу бреду
И колючий кустарник ласкаю замёрзшей рукою,
Пробираясь к тому, что и в этом, и в дальнем году
Неизменностью, ровным порядком своим успокоит.
Своевольно слетятся друзья —
их любить всё трудней!
Именинный обед на зелёном прогнившем балконе…
Ненадолго едины — ведь всем в одиночку вольней
По каким-то неписаным странно могучим законам.

◇❖◇
Запах яблонь и вишен
И задумчивый свет.
Я не верю затишью,
Высоте, синеве!
Как застава, не верю
В тишину и покой.
Из-за листьев и веток
Смотрит берег чужой,
Смотрит холодно, немо
На любимую даль.
Студит тёплое небо
Ледяная звезда.

◇❖◇
Пусть будет хорошо другому,
А я, тревоги не тая,
Пустынным вечером до дому
Дойду.
Как выстрел из ружья,
Мне тишина ударит в сердце.
Спасибо, старая любовь,
За ледяное милосердье.
За счастье быть самой собой.

◇❖◇
Как это начиналось?
По утру
Звезда недостижимая блистала.
Холодный мокрый лист прилип к стеклу,
И тишины навязчивой не стало —
Такой безумный ветер бил в окно…
Во мне всё было дерзко, своевольно,
Несовершенно, не завершено,
Не начато, а потому — не больно…

◇❖◇
Светится порт вдали.
Что там за морем, что?
Лета последний блик,
Берег ли золотой?
То ли покой и шторм,
Бешеный солнца глаз…
Что там за морем, что?
В плаванье. В первый раз.

◇❖◇
Горы красной каймой оторочены —
Азиатское солнце плывёт.
Вот опять моё счастье отсрочено —
Без меня улетит самолёт.
Лягут реки прожилками синими
По земле, как по смуглой руке…
Я должна быть, наверное, сильною,
Чтобы жить, чтобы ждать вдалеке.
А не ждать — обмануть, убежать,
Позабыть этот бред наболевший!
Словно пальцы над морем разжать,
Уронив талисман надоевший…

◇❖◇
Я дни полевые хочу перебрать
В невиданно пёстром букете
В забытые детские игры сыграть
И в горы уйти на рассвете.
Припомнить совсем неожиданно дом,
В котором искала покоя,
Где время текло, как река подо льдом…
Но что-то случилось такое —
Меня заманили чужие огни
И ветер дорог и вокзалов,
И старая песня, что пели они,
Мне новой казалась…
Останется тот, кто оглох и ослеп,
И будут ушедшие правы!
И я до сих пор вспоминаю, как вслед,
Кричали деревья и травы:
— Какая-то радость случится, постой!..
Но я навсегда отделяюсь
От пламенной девочки резкой чертой
И в хмурую даль устремляюсь…

1.
…И против слова «никогда»
Душа восстала.
Смерть – ошибка,
Как будто жуткая звезда
С навек застывшею улыбкой…
Пускай взойдёт вечерний свет
Застав,
пускай раздвинет время.
Крик часового на устах
Замрёт, останется в веках,
Услышан будет всеми, всеми…
Светает. Сорок первый год.
Лежит зелёная фуражка,
Отброшенная вихрем страшным
Войны.
А белые ромашки
Ещё не смяты сапогом.

2.
Не помню, что было,
не знаю, что будет —
Я думаю здесь об одном.
И так же, как ивы над медленным Бугом,
Склоняюсь над вечным огнём.
Врывается в сердце, вливается в вены
Война!
Не забыть, не простить.
И годом рождения послевоенным
Спокойствия мне не купить.

26 апреля 1966 года

Землетрясение. Ташкент.
Палаточный зеленый тент.
Слепая выходка стихии.
Мы, дети, поняли тогда,
Как на войне по всей России
Ложились прахом города.
Солдатской кухни запах горький
Так разливался по весне!
Мы прижимались к гимнастёркам,
Как на войне, как на войне.
К нам шёл восток страны и запад.
И в память врезался урок:
Мы — не одни, когда внезапно
Земля уходит из-под ног,
И если встанет на дыбы
Слепая выходка судьбы…

◇❖◇
В этом душном лесу
Сонно млеют пахучие травы.
Дикий запах чащоб наплывает тяжёлой волной.
Одурманили!
В голову вбили такую неправду!
Я блуждаю в лесу —
И неправда плетётся за мной,
И боится того,
Что прекрасно зовут просветленьем.
Не догонит, отстанет, умрёт!
И в последнем рывке,
Наступив на неё, на змею, по тропинке оленьей,
Ежевику раздвинув,
Я вырвусь к студёной реке.

◇❖◇
Вспоминается то, что не надо.
Тот, куда не воротишься, дом.
Ночь сверкает зрачком конокрада
И чернеет вороньим гнездом.
Всё ещё возвратится, наверно —
Лгут слова, повторяет рука.
Но дрожит одинокая ветка,
Хоть безоблачно небо пока.

◇❖◇
Земля стеклянно скована морозом —
Её сосудов хрупуих не разбей!
Ей дела нет до суеты, мороки,
До неба, птиц, зверей и нас, людей.
А люди тащат ёлки по квартирам,
Коты хранят домашнее тепло
И изредка на крышах стерегут
Прекрасных зазевавшихся голубок
В туманно-сером мягком оперенье.
А ночью люди сядут за столы
И рты бокалов винами наполнят,
И убедятся, что пирог прекрасен
И безупречен с яблоками гусь.
И почему-то наступивший день,
До мелочей похожий на вчерашний,
Вдруг станет называться Новым годом —
Лишь ёлочка ресницами взмахнёт.
Висят на ветках, колких и душистых,
Искрящиеся хохота шары,
Кривые полумесяцы улыбок
И цепь полуоттаявших следов,
Хотя всё это вовсе не игрушки
И каждый день — не раз в году — нужны.
Мы из картонок их не вынимаем,
Не различаем дней и лишь года
С их помощью пока что разделяем.
Мы это не узнаем никогда —
Ведь всё это хранителю тепла
Домашнего, коту сказала ёлка.
Роднили их пушистые хвосты,
Зелёные глаза блистали рядом…
Зима ткала морозные холсты,
Неясные улыбки и следы
Замазывала белым снегопадом…

◇❖◇
Сколько времени — не знаю.
Вижу — снег под солнцем тает.
Это значит — год другой.
За зубцами синих гор
Ливни длинные таятся…
Вот прольют — и будет ясно.
Что любить, чего бояться —
Неизвестно до сих пор.

◇❖◇
Сплетение веток и чёрных грачей
Под бережным светом неярких лучей.
Живём, как всегда, как обычно,
чин чином.
Сегодня опять ничего не случилось.
А завтра? А дальше?
Извечный вопрос.
Проснёмся от гула весенних ветров
Иль тихая заводь опять, а над ней
Сплетение веток, сплетение дней…

◇❖◇
А молодость будет цвести.
Когда отцветёт, пригодятся
Лишь тихая сила — уйти,
Иль грубая прелесть — остаться.

◇❖◇
Это временно — голые стены.
Переезд.
Декорации едут со сцены.
Всё, как есть.
Беззащитность углов обнажённых
Напоказ.
Настороженность и напряжённость
Глаз и фраз.
Тайны детства горят, как хворост,
И на свет
Переходный приходит возраст,
Переезды — вслед.
Но отстукивают мгновенья
И года
Золотые часы вдохновенья,
Как всегда.

◇❖◇
Качается волна вдали,
Шумит цыганской юбкой море
И золотит ладонь Земли
Песками и луною мокрой.
Сдвигает радугу, как бровь,
Глядит насмешливо и остро
И мне гадает, что любовь
Заманчива, как дальний остров…
А мне б на старый берег вновь.

◇❖◇
Горы. Дикие горы.
Ничего не вернуть.
Эти годы — как воры.
Что для вора затворы?
Так, рукою махнуть…
По восходам, закатам —
Автоматный огонь!
Не обгонишь себя ты
И сквозь заросли мяты
Не уйдёшь от погонь,
И сквозь заросли маков,
Золотистый камыш,
И сквозь дикие мальвы
В чёрный холод летишь!..
Гладь да тишь…

◇❖◇
Расстояние, равное муке,
Одолели мои поезда.
Не в предчувствии шелковой скуки
И не с радостью шумной сюда —
Долго буду стоять на пороге,
Не решаясь войти иль уйти,
Доверяя лишь очень немногим
В этот трудный отрезок пути.
Ну, а дальше, когда невозможной
Нерешительность станет моя —
Я не буду уже осторожной.
Или попросту — буду — не я.

Не прощаюсь с тобой
Памяти Эрнста Портнягина

Мой кочевник без дома и крова!
Я тебя не пытаюсь сберечь.
Листопадные месяцы Львова
Закружились,
Чтоб памятью лечь,
Чтобы в чёрном ручье отразиться,
Чтоб застыть от дыхания вьюг
На стекле, на котором мизинцем
Я рисую дорогу свою…
Мне ведь тоже тесна эта крыша!
Ухожу. Не кляни, не зови.
Ведь бессильная злоба не свыше,
Как простое признанье в любви.
Мой кочевник!
Куда же ты канешь?
Ветра в поле ищи да свищи.
Но когда ты смертельно устанешь —
Чтоб проститься, меня разыщи.

◇❖◇
Обрывается нить Ариадны.
Путеводная гаснет заря.
И глядят на меня беспощадно
Золотые глаза октября.
Растеряюсь в нагрянувшей буре?
Или вдруг тяжело замолчу…
Свиток сердца разматывать буду,
А быть может, его затопчу?..
К невозвратному буду стремиться
Или новому выйдет черёд?
Ох, и дура же синяя птица,
Что себя изловить не даёт!
Я не знаю,
Пока что не знаю,
Что меня ожидает и с кем…
Но сегодня, устав, засыпаю
На твоей ненадёжной руке.

◇❖◇
Я уже никогда не забуду,
Как джейраном летел над холмами
Наш сентябрь…
Что бы ни было с нами —
Называю прекрасной судьбой.
Сквозь немыслимый дым тамариска,
Сквозь зелёные воды излуки —
Журавлиные трубы разлуки!
Всё равно — не прощаюсь с тобой.

◇❖◇
Внезапно — смелое решенье.
Как первый снег,
Летят в лицо
Любовь, разлука, отрешенье,
Москва, Садовое кольцо…
Слепое, страстное круженье —
Оно бывает только раз —
До полного изнеможенья,
Когда следов не разобрать,
Когда весна изводит вьюгой,
Сырой, холодной, не родной…
Нам не отречься друг от друга.
Мне без тебя не быть собой.

◇❖◇
Пелось слишком легко в этом маленьком доме,
Слишком часто звенело здесь слово «люблю»…
Но распахнуты окна в осенние долы,
Да и ветер не ласков, как прежде, а лют.
Посмотри — исчезает, чернея, дорога.
Обрывается сердце осенней звездой!
И в глазах сохраняя прощальную строгость,
Ты целуешь меня, как цыганку, в ладонь.
Я гоню эту муку и эту усталость,
Оставляя тебя в облетевшем краю…
А о том, что навек в моём сердце осталось,
Я ещё невозможные песни спою!..

◇❖◇
Ещё забывать не умею!
Беспомощность детства жива.
Ещё холодею, немею…
Но даже живая едва,
Единственный путь избираю,
Его же при этом кляня.
У края, у самого края
Ты не остановишь меня.
И скажут,
Что мучаюсь даром,
Что сладок поэзии дым…
Но пагубность этого дара
Едва ли понятна другим.

◇❖◇
Что же он ведёт меня к вагону,
Покорившись слову «не пришлось»?
Проплываю тихо вдоль перрона
Силуэтом,
золотом волос,
Судорожным взмахом распоследним,
Откровенно плачущим зрачком…
Зимний день пройдёт,
настанет летний,
Я ещё опомнюсь, я потом…
Ничего. Лежу на верхней полке.
Дни, как поезд, ходят ходуном.
Ах, какие сахарные ёлки
За моим стремительным окном!

◇❖◇
Немеет пульс твоей любви.
В тяжёлых листьях плещет ветер…
Я буду страшно жить на свете,
Прекрасно петь, гнезда не свив.
Какой недоброй буду я!
С остановившимся дыханьем
Тебя припомню, не тая,
Ущербным сердцем и стихами,
Когда утихнет птичий гам,
Замрёт до будущей капели,
И по нетронутым снегам
Помчатся светлые метели…

◇❖◇
Медного солнца над пыльной травой
Мы не припомнили на Ярославском
Снежном вокзале,
вокзале январском.
Глухо гудела Москва за спиной.
Север глухою был скрыт пеленой.
Он поглотил промороженный поезд,
Если бы знать — не предвидится «после»!..
Нет, ничего не предвидится позже.
Только могила его под Москвой.
Пыльное солнце над медной травой.

ЛЮБОВЬ

На полустанке на каком
Она настигнет ледяными
Руками дальними, иными —
За горло, без обиняков…
И рухнет жалкая стена,
Что вкруг себя я возвела.
— Чего ты хочешь?!. —
крикну я.—
Ведь нет давно его на свете!
— А я ?..
Иль это ветер?..

ПРИЕЗДЫ

1.
Старый Львов заливает дождём.
Быстрых улиц блестящие строки.
И у входа в единственный дом,
Словно шарф, за плечами дороги.
Промелькнули, виднеясь едва
Из осеннего мутного сплава
На латинском соборе слова:
«Честь единому Богу и слава».
Честь.
Высокое небо летит.
Слава.
Листья гниют по оврагам.
Бог —
Толпа возвышает и льстит.
И единый — какая отвага!..
Я тебя ни отцом, ни творцом
Не зову.
Молчаливо и строго
Посмотрю в дорогое лицо —
Честь и слава единому богу.

2.
Что делать, уже не сидится
В своём домотканом тепле.
И я, как в вязании спица,
В корявой и ветреной мгле
Верчусь и билет покупаю,
И козни пророчу себе,
Немедленно их отметаю,
А с ними летит Душанбе,
Крикливо наряженный в листья
Гордец с петушиным хвостом!
Я с ним поступаю по-лисьи,
Но я и не вспомню о том,
Когда в переулке метельном,
Клубящемся из-под колёс,
Внезапно сливаются тени,
И падает шапка с волос!
И хлопают двери подъезда,
Бодается вьюга вослед…
Приезды. Пока что приезды.
Не ближний,
но всё-таки — свет…

 

 

 

 

ПРЕДГОРЬЯ

Поэма

1.
Ночи пахнут, как алыча.
Последние числа августа.
Уходит лето.
Ветру крепчать,
Ветру кричать
Об этом белому свету
Реке мелеть,
Листьям тлеть…
Мне постоянно помнить
О том, что нет чернее ночей,
Что вспыхнул огонь осенних печей,
О разлуке на взлётном поле.
Жизнь мгновенна — с чего начать?
Последние числа юности.
Подходит лето.
Не одичать,
Не обмельчать,
Кружа по белому свету.
Рек — сеть.
Листьев — сель.
Мусор осенний в поле…
Пока в предгорьях мои следы
И вдоволь воздуха и воды,
И дерзко желанье воли.

2.
Когда падёт на землю первый дождь,
И я сойду с ума от обещаний,
Которых не исполнить всё равно,
Когда покину свой родимый дом,
Оглохшая от музыки прощаний,
От музыки свободы за окном,
Когда в чужой пыли, в чужой дали
Смеяться над собой ещё посмею!
Ничем не завершится эпопея…
Шагай смелей
За краешек земли…

3.
«Марина! Душный запах лип
Плывёт сквозь город беспокойный.
Кружу, как одинокий лист.
Всем четырём ветрам покорный.
Меня гнетёт потери страх,
Но разве им тебя удержишь?
И забываю вкус надежды,
Что был когда-то на губах.»

Родиться в мае — маета!
А он: «Не прячь лица, Марина!
Круженье первого листа
Друг к другу нас приговорило…»

4.
Приговорённости клеймо!
И пишет девочка письмо,
Летит в редакцию оно:
«Я неподвижна, и давно,
Но я вчера во сне летала!»
Приговорили — не беда.
Не дай тебе господь предать
Того, светлейшего начала
И мысли той, что новизна
В глаголе «жить» заключена,
Как эту жизнь ни костерили!
Визит к друзьям. Дитя кричит.
Супруг некормленый ворчит.
Подруга — мне:
— Приговорили!
Меня — к борщам, тебя — к стихам,
А толку нет ни здесь, ни там!..
И злобно грохнет сковородкой.
А город за окном медов,
И поздний цвет его садов,
Что жизнь задумана короткой,
Напоминает.
Дни бегут,
И триумфальный твой салют
Уже взлетел неуследимо…
Пойдёшь, огнями озарён,
К своей судьбе приговорён,
Такой нескладной и родимой.

5.
Плещется небо в предгорьях
В час предзакатный, глухой.
Город,
Неведомый город
Строится из облаков.
И независимы горы
В жёлтой засушливой мгле,
Как независимы годы,
Мчащиеся по земле.
Мчатся, и кажется — мимо!
Вдруг задевают крылом…
Бросишься: «Где ты, любимый?»
«Время меня унесло-о-о…
Первые дни — невозможно!
После — ещё нелегко.
Позже — неясно, тревожно.
Дальше — совсем далеко…

6.
Мы заменимы.
Нам всегда
Об этом яростно твердили.
Мы всё бросали, уходили,
Не понимая — что, куда…
Но золотым пластом огня
Мы так в своё вливались время,
Что наши судьбы и стремленья
Никто не смеет заменять!
Незаменимы города…
Вы что, не верите? Смешные!
Зимою улицы смурные,
Автомобильные стада,
Сиротство первых электричек,
Оледенелой ветки звон —
Перебирали — я и он —
Нехитрый перечень привычек,
России свойственных. Была
Другая в Азии отрада:
Безумный танец винограда,
И лоз невольничьи тела.
Дрожал колючек звёздный сонм,
Дразнили вычурные ветки…
И тамариск ленивым ветром
На реки наплывал, как сон…
Незаменимо в облаках
Вершин семейство снеговое:
Кому — раздолье роковое,
Кому-то — вид издалека.
Сказали: некого винить.
Но понимаете,
Как страшно,
Когда тягучей струйкой красной
Уходит жизнь?!.
Не заменить!
В него стреляли иль в меня?
И кто из нас, согнувшись, падал
И кровью на растенья капал
В последние минуты дня?
И каждый год, когда везде
Осенний зной клубится серо,
Моё простреленное сердце
Напоминает о тебе.

7.
«Довольно бреда — время для труда», —
Мне книга стихотворная велела.
А как она рыдает иногда! —
Я, помнится, случайно подсмотрела.
Мои друзья приехали тогда.
Их речь ещё срывалась и звенела.
Я всё равно уже окаменела…
Довольно бреда… Время для труда…
И голос человека, навсегда
Ушедшего,
промолвил с небосвода:
«Довольно бреда — время для труда!»
И понеслись безудержные годы!

8.
Я навещаю тебя, город колючий и нежный.
С вечным билетом в руке каждый в дорогу готов.
С первой румяной мечтой,
С вечной последней надеждой
Мы приезжаем вдохнуть воздух своих городов.
Пал безнадёжный туман — старое, гиблое дело!
Что же ты, город, со мной стал безнадёжно крутым?..
Неразличимо лицо времени, что пролетело.
Невыносимо легло бремя чужой доброты.
Я навещаю тебя.
Каждую трещинку двери,
В окнах неистовый блеск
Бедной зари городской,
Улицу в грязном снегу,
Выгиб скамейки на сквере
Я обнимаю своей всё ещё честной тоской.
Если надежда жива —
Жизнь возродится из пепла.
Выживет срубленный ствол тёплым и сильным ростком.
Не умирает поэт —
В чьей-то продолжится песне.
Я ощущаю её
Первым неровным толчком.